Я сижу за столом, бездумно уставившись в блокнот. Страница сверху донизу исписана словами, но они расплываются в непонятные знаки. Я не могу сфокусировать взгляд. В моей голове нет мыслей. Как-будто мои мыслительные процессы были поставлены на паузу. И я не в силах собраться и восстановить способность мыслить.

Не помню, как давно я здесь.

Я смотрю в окно. Жалюзи открыты, но снаружи темно. Темнота настолько густа и непроглядна, что я могу видеть только собственное отражение в оконном стекле. Я вижу себя сидящим за потрепанным письменным столом в убогом офисе.

А за окном было темно всегда, сколько я себя помню. И мне уже не вспомнить, что там снаружи.

Я отрываю пальцы от клавиатуры и подношу их к глазам. Кончики пальцев покраснели от непрерывного печатания. Мне все равно. Они давно онемели, и я их не чувствую.

Я быстро-быстро моргаю и наклоняю голову от одного плеча к другому в попытке разогнать туман в голове. Не помогает. Хлебну еще кофе.

Кофе холодный. Он давно стоит на столе. Я делаю глоток и давлюсь. Отплевываюсь от застоявшегося осадка и воды с металлическим привкусом. Я с отвращением швыряю чашку на стол. Керамическая чашка с желто-коричневым налетом трескается. Я не могу приготовить свежий кофе. Он закончился очень давно.

Нужно встать и размяться, говорю я себе. Я привстаю, опираясь на подлокотники кресла, чтобы не упасть. Ноги простреливает боль. Я зажмуриваюсь и замираю над столом. Жду, пока утихнет боль. Мои мышцы совсем отвыкли от движения. Я пытаюсь вспомнить, когда я поднимался последний раз, но не могу. Моя кожа уже приобрела голубоватый оттенок. Мне полезно было бы разогнать кровь.

Общение взбодрит меня. Я медленно ковыляю прочь из своей комнаты. Дверная ручка проржавела и не желает открываться.

В приемной сидит девушка. Я не могу вспомнить как ее зовут. А табличка с ее именем совсем обветшала. Рита, кажется.

Длинные каштановые волосы свисают ей на лицо. Она прижимает к уху телефонную трубку. Она что-то говорит, но я ничего не могу разобрать. Она жует слова, повторяет одни и те же мычащие звуки. Держась за стену, я подхожу ближе. Я замечаю каплю красной жидкости на белом крученом шнуре. Она поднимает голову и смотрит на меня.

Ее волосы откинуты набок. Ее нижняя челюсть висит как на нитке на натянутом сухожилии. Покачивается в такт движению языка, который все еще пытается произносить слова.

Я останавливаю рвотный позыв. Ее карие глаза устремлены на меня. Они лишены выражения. Пустые и тусклые. Она что-то невнятно мычит, ворочая языком и качая челюстью. Я не понимаю, что она пытается мне сказать.

Теперь я замечаю, что перед ней расыпаны таблетки. Их так много, что столешницу почти не видно. Почему-то мне это кажется знакомым. Какое-то воспоминание ускользает от меня.

Я нелепыми резкими движениями ковыляю поскорее обратно в тишину и уединение моего кабинета. Захлопываю обветшалую дверь. Падаю в кресло, как мешок с костями. Мой желудок все еще крутит. Перед глазами стоит ее лицо с висящей челюстью. И таблетки, таблетки. Я пытаюсь вспомнить. Моя голова ноет.

И вдруг всплывает единственное слово: передозировка. Словно прорывается плотина, и воспоминания наводняют мой мозг.

Я вспомнил день, когда Рита не пришла на работу. Помню, как шептались по углам коллеги. Помню письмо в корпоративном почтовом ящике про прощание. Передозировка. Рита передознулась.

Мои руки начинают трястись как бешеные. Острая боль полоснула меня по вискам как острый нож. Почему у меня в офисе мертвая секретарша? Почему я ничего не могу вспомнить? Как давно я здесь сижу?

Боль усиливается многократно, будто взрывается мозг. Я зажмуриваюсь и сжимаю голову руками. Что это. У меня голова мокрая. Я смотрю на руки и вижу, что они покрыты бурой вязкой жидкостью.

Кровь.

Теперь я чувствую, как она течет по щекам и бежит ручейком за воротник. Уже реки крови текут на мой стол, стул. Весь пол вокруг меня залит кровью.

На столе передо мной появился новый предмет.

Ствол.

Я вспомнил!

Я вспомнил тот день, когда я не появился на работе. Я помню металлический холод ствола и мягкий ворс ковра. Я помню, как вытирал слезы пока писал записку. Это та самая записка, которая теперь постоянно лежит передо мной.

Я знаю, что будет, когда я умру. Я так отчаянно пытался сбежать из опостылевшего ада, которым мне казалась моя жизнь… Но сбежать нельзя. Я остался в старой колее, которая никуда не ведет. Я как проклятый навечно застрял в реальности, из которой пытался выпилиться. Сижу за столом, пока не отнимутся ноги. Печатаю, пока не онемеют пальцы. А она отвечает по телефону, пока не отвалится челюсть.

Я знаю, что случится, когда я умру. Ничего нового.